Как-то, прогуливаясь по корме, я обратил внимание на один из трюмов. Мне показалось, будто на нем, поддаваемый снизу люковицей, шевелится брезент. Я вздрогнул от почти суеверного страха: разве не дико, что в открытом море, вдали от берегов, у нас на пароходе ни с того ни с сего зашевелилась крышка грузового помещения? Убедившись, что это не галлюцинация, я повернулся и скорым шагом пошел искать боцмана. Зубова я нашел на шлюпочной палубе, где он без брюк, но в фуражке смазывал блоки и втулки поворотных шлюпбалок. Выслушав меня, он без лишних слов прямо с масленкой в руке отправился на корму, широко ступая волосатыми ногами и гнусавя себе под нос:
Дело было в старину
Под Ростовом-на-Дону...
Когда он увидел, что все так и есть, как я ему рассказывал, и вдобавок услышал изнутри трюма глухие удары, точно по люковицам нетерпеливо стучали кулаками, он поставил масленку на палубу и велел открывать трюм. Мы сняли штормовые шины, выбили клинья и откинули первый, второй, третий слои брезента. Затем залезли на крышку, взяли за ручки и вынули ходившую ходуном люковицу, потом еще одну. Как только образовался проем, в него, к нашему изумлению, начала просовываться продолговатая голова с редкими волосами, и мы прямо-таки остолбенели, увидев уголовное мурло нашего старого знакомого. Встав понадежнее на что-то в трюме, он высунулся по пояс и, щуря от слепящего света глаза, улыбаясь удивительно радостной и глупой улыбкой, выпалил заготовленную фразу:
— Здорово, товарищ!
Придя в себя, я глянул на боцмана.
— Вот так штука. Кажись, опять кореш Миши Япончика, — молвил Зубов, почесывая в затылке, и вдруг, схватив Рабиновича за воротник, заорал: — А ну, вылазь к чертовой матери! Пошли отвечать по закону, что ты тут делаешь и как сюда попал! Может, ты бомбу заложил! Шагом-арш!
Мы снова запечатали трюм и повели Костю к капитану. Пока достигли каюты Вилковского, пароход облетела весть, что пойман «заяц», и причем не кто иной, как Костя Рабинович. Шел он покорно, с мешком в руке и глуповато улыбаясь. Зубов для порядка подталкивал его сзади...
Хорошо владея английским, Вилковский начал расспрашивать Костю, когда и зачем он проник на пароход. Рабинович что-то бормотал, первый помощник старался запротоколировать его сбивчивый рассказ. Кстати, Костя сообщил такую подробность, из-за которой у меня впоследствии были неприятности дисциплинарного порядка: во время моей вахты у трапа, улучив минуту, когда я отвернусь, он прошмыгнул с бригадой грузчиков на пароход. Свой побег Туз Червей объяснял желанием попасть в Одессу. Для любителей можно часами наблюдать за тем, как девушка дрочит парню, парень дрочит сам себе. Категория дрочка понравится тем людям, которые любят наблюдать за тем, как другие люди занимаются самоудовлетворением разными способами.